Айзек Азимов - Основание [Академия]

Господа советники, это объясняет два момента. Во-первых, это подтверждает тот факт, что Твер не входит в число моих друзей, и показания он дает отнюдь не «неохотно и лишь под давлением угрызений совести»! Хотя обвинение настаивает на таком объяснении. Твер – шпион, и за работу он получает вознаграждение. Во-вторых, это объясняет один мой поступок в отношении миссионера, поступок, предпринятый мной в отношении человека, чье убийство мне пытаются приписать, и поступок, неизвестный досточтимому Совету. Здесь он пока ни разу не упоминался!

По ряду советников пробежал обеспокоенный шепот.

Мэллоу снова выдержал театральную паузу.

– Мне стыдно вспоминать те ощущения, которые возникли у меня при сообщении о наличии на борту беглого миссионера. А описывать их мне еще более стыдно. В основном, у меня появилось ощущение крайнего неудобства и неуверенности. Сначала я предположил, что это ход Сатта, и не вник до конца в его суть. Я, старший торговец, был в полной растерянности.

У меня оставался лишь один выход. Я послал Твера за моими офицерами, тем самым удалив его из рубки на пять минут. Затем я немедленно включил видеозаписывающую аппаратуру, чтобы иметь потом возможность проанализировать случившееся. У меня была надежда – искренняя отчаянная надежда, что я все же смогу разобраться в происходящем.

Раз пятьдесят я просматривал сделанную запись. Теперь я взял ее с собой, и мы с вами в этом зале просмотрим ее в пятьдесят первый раз.

Спокойствие зала мгновенно исчезло, и галерка вновь взревела.

Монотонным голосом мэр призвал к порядку. В пяти миллионах домов Терминуса заинтригованные зрители не отрывались от экранов. Сидящий на скамье обвинения Джорин Сатт презрительно покачал головой, посмотрел на взволнованного Верховного жреца, и снова пылающим взором впился в Мэллоу.

Освободили центр зала и приглушили освещение. Анкор Джаэл, расположившись на крайней левой скамье, занялся настройкой аппаратуры.

Щелкнул тумблер, и посреди зала ожило трехмерное цветное изображение памятной сцены. Совершенно как в действительности.

Испуганный, потрепанный священник стоял между сержантом и лейтенантом. В молчании ожидал трехмерный Мэллоу. Затем появились члены экипажа, и последним – Хаим Твер.

Слово в слово повторился весь разговор. Миссионер подвергся допросу, сержант получил взыскание. За кадром возникла толпа, и донесся ее дикий рев. Джорд Парма вновь взмолился о милосердии и произнес свою речь. Мэллоу снова взялся за оружие. Миссионера поволокли к выходу, он вздымал руки к небесам, выкрикивая последние проклятия. Тут-то и возникла крохотная незаметная вспышка света, возникла – и тут же исчезла.

В конце сцены офицеры в ужасе застыли наподобие статуй, трясущийся Твер зажал себе уши, а торговец опустил оружие.

Зажегся свет в зале. Пустота в центре так и осталась незанятой. И реальный Мэллоу во плоти продолжил свой рассказ.

– Как вы успели заметить, все происходящее полностью соответствовало изложению обвинения. Но соответствовало лишь по форме. Кстати, поведение Хаима Твера во время инцидента совершенно неоспоримо доказывает его религиозное образование.

Именно в тот день я отметил в присутствии Твера некоторые странности случившегося. Я спросил его, откуда в пустынном месте, где находились мы, мог ни с того ни с сего взяться миссионер? Далее возник следующий вопрос: откуда появилась толпа, если до ближайшего крупного города было не менее сотни миль. Причем обвинение решило не обращать внимания на эти несуразности.

Остановимся на следующих нюансах. Не любопытно ли вам, почему Джорд Парма оказался столь приметной фигурой? Незаконно объявившийся на Кореллии миссионер рискует жизнью, так как нарушает законы и Фонда, и Кореллии – меж тем он преспокойно разгуливает в новеньком одеянии, подтверждающем его принадлежность к ревнителям веры. Попахивает липой! Я сначала подумал, что Парма стал вольным или невольным пособником Командора Эспера, который пытается спровоцировать нас на проявление незаконной агрессии – и уничтожение корабля со всем экипажем юридически будет полностью соответствовать законодательству.

Обвинение могло предвидеть такие аргументы с моей стороны. И оно ожидало моих объяснений о безопасности корабля и команды, о значимости моей миссии, по сравнению с которой жизнь одного человека ничего не значит, потому что человек этот был бы уничтожен в любом случае. И на такие возражения были подготовлены ответы о чести Фонда и требованиях подтверждать поступками его достоинство для сохранения оснований нашего превосходства над остальными.

Однако обвинение по непонятным причинам решило пренебречь самим Джордом Парма как реально существующим человеком. Почему-то не предоставлены на суде данные о нем – место рождения, наличие образования, предшествующая трагедии жизнь и так далее. Этот странный факт связан напрямую с некоторыми странностями просмотренной вами записи.

Обвинение и не могло предоставить данных о Джорде Парма. Сцена, которую вы видели, абсолютно неестественна! Ибо Джорда Парма не существует в природе! Ни сейчас, ни ранее… И весь мой процесс выглядит фарсом, ибо строится на фундаменте, которого нет!

И снова Мэллоу ждал, пока утихнет шум в зале.

– Господа, – медленно сказал он, – я покажу вам увеличенное изображение лишь одного из кадров записи. И оно ответит само за себя.

Джаэл, уберите свет.

Стало темно, и в пустоте центра зала вновь всплыли застывшие призраки участников события. Неловкие, неестественные позы офицеров, оружие в негнущейся руке торговца Мэллоу, Джорд Парма, замерший в проклинающем движении… Руки его были подняты, рукава опали до локтей и…

И на руке у миссионера блестела крохотная точка, которая при обычном просмотре выглядела незаметной вспышкой. Но теперь вспышка застыла, как и все.

– Обратите внимание на свечение у запястья, – крикнул Мэллоу. – Джаэл, дайте увеличение.

Изображение резко увеличилось. Исчезли боковые детали, а превратившийся в гиганта миссионер сместился к центру. Затем от великана остались лишь голова и рука, и наконец – одна рука, заполнившая всю пустоту. Она висела в воздухе наподобие огромной туманности.

Светящаяся точка превратилась в три буквы.

КТП.

– Это татуировка, господа, – громко прозвучал в наступившей тишине голос Мэллоу. – Она невидима при обыкновенном свете, но я наполнил помещение ультрафиолетом, и она проявилась весьма отчетливо. Я понимаю, наивный и нелепый метод, но вполне действенный на Кореллии, где нет на каждом перекрестке ультрафиолетового освещения! Кстати, я и на корабле-то нашел его чисто случайно.

Я подозреваю, что некоторые из вас уже поняли смысл аббревиатуры.

Джорд Парма был отличным актером и потрясающе сыграл свою роль. Он был знаток жреческого сленга. И он носил татуировку, означающую «Кореллианская Тайная Полиция!»

Дальнейшее Мэллоу кричал сквозь суматоху и вопли публики.

– Я найду и документальные подтверждения! Я привез их с Кореллии! И если требуется, я могу предоставить их на рассмотрение совета!..

Обвинение, я не слышу ваших возражений! Вы же неоднократно распинались здесь, что я просто обязан был вступиться вопреки законности за несчастного миссионера и наплевать при этом на собственное задание, принося себя, команду и корабль в жертву достоинству Фонда… Ради кого? Ради самозванца?!

Идти на смерть ради агента тайной полиции Кореллии, ряженого в рясу и поднатаскавшегося в жреческом сленге у какого-нибудь беженца с Анакреона?!

Так ведь это Паблису Мэнилоу и Джорину Сатту было нужно, чтобы я сунулся в их нелепую, бестолковую ловушку!..

Рев толпы перекрыл охрипший баритон торговца. Его подхватили на руки и повлекли к кафедре мэра. В окно хорошо были видны огромные потоки людей, вливавшиеся в тысячные толпы на площади. Мэллоу попытался найти взглядом Анкора Джаэла, но различить конкретное лицо в бушующем море он не смог.

Постепенно из гула вычленились ритмичные выкрики, разросшиеся из тихого ропота до бешеной пульсации…

«Да здравствует Мэллоу! Да здравствует Мэллоу! Да здравствует…»

Анкор Джаэл посмотрел на торговца. Сам Джаэл был изможден до крайности. За последние двое сумасшедших дней спать ему не довелось ни минуты.

– Мэллоу, вы сумели устроить потрясающий спектакль. Поэтому не стоит портить впечатление, стараясь забраться еще выше. Не можете же вы всерьез выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра! Симпатии толпы настолько же мощны, насколько и непостоянны…

– Совершенно верно! – хмуро ответил Мэллоу. – И мы должны поощрять эти симпатии. А лучший способ – продолжение спектакля.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что вы должны взять под арест Паблиса Мэнилоу и Джорина Сатта.

– Что?!

– То, что слышите. Пусть мэр арестует их! И мне плевать, какие угрозы вы для этого предъявите ему! Сегодня я держу народ под контролем. И мэр не посмеет предстать перед толпами.